Интервью с режиссером-постановщиком оперы «Онегин» Сергеем Новиковым после премьеры.

С премьеры «Онегина» прошла уже неделя, а в городе не утихают разговоры о нашей новой постановке. Среди потока восторженных комментариев встречаются и вопросы от зрителей, на которые может ответить только режиссёр. Поэтому мы попросили Сергея Новикова в режиме блица прояснить ряд вопросов, чтобы те, кто интересуется, могли удовлетворить своё любопытство.

ТЕАТР: Сергей Геннадьевич, почему Вы поставили сцену в усадьбе Лариных таким образом, что сестры играют в карты, а Ларина выпивает наливку?

СН: Во-первых, хочу обратиться ко всем зрителям и поблагодарить за весь фейерверк благодарных постов в адрес всей нашей команды – артистов, художников, музыкантов, артистов хора, танцовщиков и Нижегородского оперного в целом! Спасибо большое за эти эмоции, лучи поддержки от вас крайне важны для всего нашего коллектива.

Теперь про «Усадьбу»: мы видим «женское царство» в деревне конца XVIII века, последние теплые деньки на свежем воздухе, закатная пора. Чем еще могла заняться барыня и дочери? Конечно, это карты (игра или пасьянс), книги (у Татьяны), наливки (у матери) – вот и весь ассортимент развлечений, пока не приехал сосед Ленский. Позднее на именинах Пушкин сам укажет, что все развлечения помещиков – это еда («… пересолёный пирог, жаркое, бланманже и Цимлянское…), и карты («столы ломберные раскрыты»). Гости Лариных ведут себя попросту: француз Трике уляжется спать в фуфайке прямо на полу. А Буянов был «в пуху» уже с утра.

Кроме того, у Пушкина и Чайковского мы встречаем тот же дворянский образ жизни и в «Пиковой даме» - после застольной песни звучит такой призыв: «Итак, за дело, господа – за карты!»

ТЕАТР: - Вы говорили, что хотели показать Онегина с лучшей стороны. Однако, некоторые зрители посчитали, что замена дуэли на выстрел в Зарецкого наоборот его хуже характеризует, т.к. сцена превратилась «в банальное убийство».

СН: - Давайте по-честному: дуэль, это тоже убийство. Какими бы правилами это ни регулировалось, это все равно убийство. Кроме того, желающие представить дуэль Онегина и Ленского в благородном свете, могут поизучать дуэльный кодекс, чтобы убедиться в том, что Зарецкий по Пушкину трижды его нарушил, т.е. как бы подталкивал соперников к кровавой развязке. 1) Он не предложил примирение Онегину, когда принёс записку с вызовом. 2) Не предложил примирение, когда друзья встретились у мельницы. 3) Не отменил дуэль, когда узнал, что Онегин привел с собой в качестве секунданта некоего Гильо, который не был дворянином. Каждое из этих обстоятельств давало основание для отмены дуэли, однако, Зарецкий толкнул Ленского «на убой».

Теперь посмотрим, что происходит у нас: Зарецкий на балу Лариных «подпаивает Ленского», который начинает «горячиться» и уже не контролирует себя. Это вполне соответствует пушкинской линии поведения Зарецкого – он толкает молодого поэта к дуэли. Дальше: у нас остаётся убийство – как написано в нотах, но появляется и спасение друга. То есть у нас в спектакле Онегин совершает не только отрицательный, но и положительный поступок. Причем не просто спасает Ленского, но еще и жертвует ради этого всем: своим положением, карьерой, любовью Татьяны… При таком прочтении он становится более положительным героем.

ТЕАТР: Вечно больной вопрос: есть ли право переписывать сюжет автора?

СН: Только надо уточнить: о каком из авторов идёт речь? Если о Пушкине, то его сюжет переписал Чайковский: например, в романе нет сцены ссоры! Ленский сразу покидает дом Лариных. А в опере эта ссора - одна из ярчайших кульминаций. Чайковский дописывает за Пушкина и действия, и персонажей (фамилия Гремин – дописана композитором), и некоторые судьбоносные слова героев… Кстати, таким же образом Петр Ильич поступал во всех своих операх. Потому что опера – это другое произведение. Вы что, отказываете Чайковскому в праве сформировать то либретто, на которое он хотел бы написать музыку???14:32

Теперь давайте зададим тот же вопрос, применительно к автору оперы. А что мы переписали? Ответ – ничего. Вся музыка звучит так как написана гениальным Чайковским. В музыкальном смысле у меня скорее консервативный подход, сам готов защищать наследие наших великих авторов.

Вы намекаете, что наш «Онегин» не похож на постановку студентами Московской консерватории? Но с тех пор по всему миру вышли тысячи разных постановок. «Онегин» - самая исполняемая русская опера на планете! Они были сыграны по какому-то эталонному шаблону? Нет…

Мы изменили ход событий – да. Но сделали это средствами, которые не нарушают ни музыки, ни либретто: исключительно – художественно-постановочными средствами. Это уже наша территория, которая ни в коем случае не умаляет ни замысел Пушкина, ни замысел Чайковского. Я сам их люблю совершенно искренне и безгранично.

ТЕАТР: Некоторые зрители пишут, что из-за такого сюжета опера стала больше напоминать «водевиль».

СН: Во-первых, сам Пётр Ильич определил жанр «Онегина». Возможно, кто-то удивится, но это не опера а «лирические сцены». И он настаивал именно на таком определении. Во-вторых, и в жанре «водевиль» нет ничего плохого, там всегда хороший конец. Но у нас в финале «Онегина» трагедия главного героя: «Позор, тоска, о, жалкий жребий мой!». Поэтому точно не водевиль, а именно «лирические сцены», как и хотел композитор.

ТЕАТР: Вы в программе указали, что на балу Лариных играет полковой оркестр. А выходят музыканты со скрипками и виолончелью. Здесь есть противоречие?

СН: Из нашей сегодняшней логики, наверное, есть. Но в данном случае в точности следуем воле обоих авторов. И Пушкин, и Чайковский написали про «военную музыку». Но в вальсе «Гляньте-ка!» у Петра Ильича в партитуре предусмотрены только струнные … Вы же не предлагаете, чтобы мы ради какого-то формального соответствия самовольно в этом месте добавили в партитуру духовых?! Здесь бы нас точно никто не понял

ТЕАТР: Можно ли и зачем переносить время?

СН: Сам Чайковский переносил время, если ему это было нужно. Например, действие «Пиковой» перенёс в правление Екатерины II, потому что ему хотелось написать балетную интермедию в духе той эпохи – пастораль «Искренность пастушки».

Мы переносим действие на 20 лет назад, чтобы попасть на смену императоров. Врагам Павла I прощаются старые грехи в правление его сына Александра. Нашим героям это позволяет вернуться из дальних странствий.

ТЕАТР: Почему сцена объяснения Татьяны и Онегина идёт после дуэли?

СН: Это зрителю явно померещилось. У нас объяснение Татьяны и Онегина идёт ДО сцены дуэли.

ТЕАТР: Что балерины демонстрируют на платьях на балу у знатного сановника?

СН: Мы сделали костюмы, которые в ультрафиолете светятся образами чудищ из святочного сна Татьяны. Полужуравль-полукот, череп, остов чопорный и гордый, рак верхом на пауке и т.д. «Сон Татьяны» - пушкинская проекция отношений Медведь-Татьяна-Онегин на треугольник муж (Гремин у Чайковского)-Татьяна-Онегин. Если вы перечитаете этот фрагмент романа, то сразу всё поймёте.

У нас в постановке быстрая смена в ультрафиолете этих химер как бы показывает калейдоскоп мыслей Татьяны и Онегина, которые издалека уже приметили друг друга, но еще не уверены: он это или не он, она это или не она.

ТЕАТР: Один из зрителей написал такие слова: искажение и исправление Авторской сюжетной линии - всегда были недопустимы.

СН: Могу посоветовать только одно: больше анализируйте классических опер, тогда вы быстро придёте к прямо противоположному выводу. Композиторы очень часто исправляют, а иногда и искажают сюжетную линию. Причина в том, что литературное произведение развивается по своим законам, а музыкально-театральное – по своим. Ярче всего это видно на сравнении «Пиковой дамы» Пушкина и «Пиковой дамы» Чайковского.

Пафос такого зрительского высказывания понятен. Но, если мы об говорим именно об опере, то хотел бы еще раз подчеркнуть: у нас Пётр Ильич Чайковский звучит во всём своём величии и великолепии без каких-либо «исправлений».14:32

При этом, давайте вспомним, что Чайковский был настолько заинтересован именно в театральном успехе, что сам писал капельмейстеру Мариинского театра Эдуарду Францевичу Направнику: «Я наоборот признателен Вам за все Ваши исправления и советы, которые Вы любезно дали мне по «Опричнику».

Да и «наше всё» - Александр Сергеевич – был весёлым человеком, любил похулиганить и вряд ли оценил бы категоричный и безапелляционный тон. Спектакль будоражит воображение. Мы видим, что за четыре премьерных дня у подавляющего большинства зрителей появилось желание перечитать оригинал. Разве это не один из важнейших результатов? Приходите 26-27 января на следующие показы! И улыбайтесь, господа!